— На самом деле, если говорить абсолютно цинично, то бедность некоторым российским городам может пойти на пользу. Оказалось, что, как только в городском бюджете появляются лишние деньги, это выливается в абсолютно бессмысленные мероприятия — вот, в Челябинске повесили медиаэкран на каждую опору столба вдоль центральной улицы и транслируют оттуда букву "Z" круглосуточно. Так или иначе, без лишних денег мэрии будут меньше заниматься имитацией деятельности, но, так же, как и раньше, должны будут решать постоянно вылезающие социальные проблемы. В случае с Челябинском при нынешнем мэре — меньше смогут испортить город.

Например, самая животрепещущая проблема для любого города — это общественный транспорт. Я думаю, что автомобилепользование будет снижаться, раз доходы людей будут падать — и появится потребность в общественном транспорте: хочешь — не хочешь, но придётся решать как-то проблему с тем, что на остановках будет увеличиваться количество народа.

Советский Союз был намного беднее современной России, но там применялось много современных и правильных урбанистических решений. Электротранспорт в СССР, например, развивался не потому что все ратовали за экологию, а потому что это был реально самый экономически эффективный способ перевозки пассажиров.

То же самое с благоустройством. Благоустройство современного города заключается в заваливании территорий МАФами — малыми архитектурными формами: различными светодиодными светильниками, безделушками-арт-инсталляциями, которые не решают ни одной социальной проблемы. Скорее, некоторые из нововведений даже ухудшают среду. Опять же, в Челябинске решили "порадовать" горожан, сделать им "праздник" и подсветили скверы в центре города всеми цветами радуги — ты идёшь по улице, и тебе в глаза бьют разноцветные фонари, и никуда от них не деться.

— На самом деле, российскому городу сколько денег ни дай — всё равно будет мало, потому что проблем, которые нужно решить, накопилось слишком много. Ещё одна базовая проблема российских городов — это недоступность городской среды для самих горожан. Побывав в Берлине, я впервые увидел, как может быть много на улице людей в инвалидных колясках! Я сомневаюсь, что в Германии чаще ломают спины и ноги, чем в России — просто у нас эти люди остаются дома наедине со своими проблемами. Какое моральное право имеет мэр российского города развешивать лампочки и гирлянды, пока часть горожан просто не может выйти из дома? Это вопрос ценностей, а не наличия денег в бюджете.

— Да, пять лет назад я начал свой блог, решив, что люди просто не умеют делать правильно — и вот я сейчас расскажу о лучших мировых практиках. Но теперь я понимаю, что в России нужно заниматься не урбанистикой. Городская среда — это наглядный образец состояния общества. По состоянию города ты можешь увидеть, как люди относятся друг к другу, как люди во власти относятся к тем, кто их содержит своими налогами.

Казусы с пандусами — это про глубинное культурное отношение к "отличающимся от нас". Мы в России всех ненавидим. Как только человек становится непохожим на "среднее представление" о гражданине страны, на него клеят ярлык. Человек попадает в тюрьму — и всё, он никогда больше не будет полноценным членом общества, даже когда освободится. Как только человек попадает на инвалидную коляску — он переходит в другой разряд горожан, которым недоступны основные блага. Не говоря уже про сексуальные меньшинства. Российское общество моментально "выключает" людей, не похожих на большинство.

— Дело в том, что российский человек живёт в агрессии с самого детства. Я прожил два месяца в Европе, и там впервые понял, что такое доверительное и бережное отношение к окружающим людям. Когда я вернулся в Россию, мне стало резать по ушам, как со мной общается кассир в магазине, прохожие на улице, даже моя мама. И я с ужасом понял, что у россиян нет примера бережного отношения друг к другу. Потому что даже первое лицо государства — хамло.

Агрессивное отношение преследует нас с детского сада, ты всегда виноват: «Ты голову дома не забыл?» Ты должен быть как все, должен делать что тебе говорят. Надо будет, парень, — пойдёшь и убьёшь за Родину. А если ты девушка — Родина скажет, и ты нарожаешь бойцов. Даже разговоры о том, что у женщины может быть иная роль, что рожать или не рожать — это её выбор, — всё ещё стеснительны для наших людей. И никто никогда не остановит родителей, которые спрашивают ребёнка: «Ну что, когда внуки будут?»

Недавно в Челябинске молодой парень, который был пьян, ударил в новомодный интерактивный экран, который установили в сквере. Чиновники с помощью полиции заставили его извиняться на камеру и выложили это в официальных каналах.

Недавно был во Владивостоке. У меня волосы дыбом встали от инстаграма местной мэрии: в новых скверах они оборудовали опоры фонарей управляемыми видеокамерами с динамиком, чтобы контролировать, что люди делают в парке, и оператор в микрофон им говорит: "Убрать пиво!", "Ноги убрать с лавочки!" — и публикует эти видео в официальном инстаграме. Дети играли в сквере, сняли крышку с урны — администрация города опубликовала в инстаграме пост: "Группа несовершеннолетних уже не в первый раз совершает вандальные действия. Они шли с территории двора дома №7. Предупреждаем родителей о дисциплинарных мерах…" Оцените общественную атмосферу!

— Я начал вести свой блог с тезиса: "Среда формирует сознание. Если мы будем ходить по чистым улицам, сознание людей изменится". Сейчас я понимаю, что даже спустя столько лет объяснения простых истин про урбанистику ничего в обществе не меняется. Подписать петицию — это протестный максимум для российского общества сегодня. Теперь я понимаю, что в России нужно заниматься не урбанистикой — а культурными интервенциями, нужно менять отношение людей друг к другу — и только потом начинать разговор об равных правах на город.

Если у нас появится культура принятия того, что люди разные, что они имеют право на разное мнение, и уважение к различным мнениям сулит общественные блага и развитие страны вокруг, это изменит абсолютно всё в России. Знаешь, я завёл свой блог после того, как съездил в Европу в велопробег по Италии. Я прочувствовал на себе, каково это — ехать на велосипеде по городской улице, где машины едут 30 км/ч, а не проносятся мимо тебя, я понял, какое это удовольствие, ехать по улице, где люки и ливнёвки не "утоплены" на пять сантиметров вниз, а всегда в уровень — и мой мир поменялся. Потому что, живя в России, ты не можешь поверить, что по городу можно передвигаться на велосипеде безопасно.

Но пока люди не поверят в то, что нужно позволить другим иметь своё мнение, любить кого они хотят, выглядеть так, как они хотят, - они не позволят велосипедистам иметь свою инфраструктуру, маломобильным ребятам — иметь безбарьерную среду, а тем, кто имеет автомобили — возможность припарковаться на платной парковке.

— Да, это практика Советского Союза: из 1100 городов в современной России 700 фактически появились именно в советское время — многие районы построены трестами при заводах. Челябинск до революции имел 20 тысяч населения, а в 1976 году — уже миллион! Соответственно, пять районов Челябинска — это исключительно панельные районы вокруг заводов, соцгородки. На балансе завода было и жильё, и парки, и бассейны, и так далее. И в 90-х, конечно, заводы начали скидывать с себя балласт этой соцнагрузки. Возможно, описанная тобой ситуация сохранилась в моногородах — таких, как Магнитогорск, Первоуральск или Череповец.

— А в России горожане в принципе не включены в процесс принятия решений. И это не зависит от города. Да, есть "демократические перегибы на местах" — все эти практики соучаствующего проектирования. И вот я задаюсь вопросом: в какой момент решения, принятые в процессе соучаствующего проектирования, переливаются в архитектурный проект? Как такая практика выглядит? У людей спрашивают, что разместить в конкретно выбранном без их участия месте в конкретно выбранном сквере. Но их не допускают до более важных решений, например, на что направить бюджет, сформированный на благоустройство района. Горожане должны иметь право выбирать и определять, как будет выглядеть их подъезд, потом двор, потом улица, потом город. Тогда бы в обществе не было глупого тезиса "не надо лезть в политику", потому что быть политичным — значит иметь возможность определять своё будущее.

Но тут вот ещё какой момент. Горожан сегодня включают в процесс выбора наполнения сквера. А в Челябинске, например, нет смысла благоустраивать скверы — потому что до них невозможно дойти. Если бы кто-то спросил челябинца: "У нас есть деньги, которые нам некуда девать, скажи, на что их потратить?" — я сомневаюсь, что он ответит им: "Поменяйте советские фонари на ярко-белые диодные во всём парке!" или "Срочно повесьте на каждую опору по медиаэкрану". Большинство россиян скажет: "Почините дороги". Ведь люди не понимают, что такое город без дорог. Большинство из них взаимодействуют с городом через автомобиль или автобус. Для них город — это просто пространство, через которое нужно проехать от дома до торгово-развлекательного центра, до работы или на дачу.

Но если начать им задавать более глубокие вопросы, ты выяснишь, что эти же самые люди страдают от того, что им некуда пойти вечером, что ржавая детская площадка — это уже неинтересно и надо что-то большее, что тем, кто ездит на общественном транспорте — а это абсолютное большинство — надоело стоять под дождём без навеса над остановкой и то, что лавочки на остановках всегда грязные. Так ты выясняешь, что у людей есть конкретные потребности.

Но у российского города сегодня нет стратегии, потому что он сам себе не принадлежит — самоуправление по факту отсутствует. Поэтому всё делают от выборов к выборам. Почему в России красят бордюры и деревья? Чтобы показать, что в городе что-то делается. Едешь ты по городу, видишь — о, что-то делают, ты смотри, не зря деньги получают. А на самом деле, делают город грязнее и вредят деревьям. У нас в службе по озеленению работают люди, которым сказали: "Любая ветка, которая отклоняется от ствола под углом более 30 градусов, подлежит спилу" — поэтому у нас стоят на улицах столбы вместо деревьев. В моём городе плана развития среды нет, разве что кроме ремонта дорог. Это как когда случается какое-нибудь происшествие в школе или детском садике, в другие детсады и школы тут же нагоняют проверки. Зачем? Если вы даёте приказ проверить их только сейчас, значит, у вас нет никакого плана на нормальную работу. Значит, у вас всё всегда в режиме ручного управления.

— А ещё заборы — это про снятие ответственности. В России, чтобы люди не тонули в городских водоёмах, достаточно повесить табличку "Купаться запрещено". Спасает ли это людей? Нет. Снимает ли это ответственность с мэрии за гибель людей? Да. Но это же абсурд!

Недавно я проехал по Швеции — рядом с водоёмами я видел спасательные круги и длинные лестницы — на случай, если кто-то провалился под лёд, чтобы можно было до него добраться. Там не было табличек, там были лестница и спасательный круг.

В Германии, чтобы обозначить приоритет пешехода, нет вообще никаких знаков — просто ты должен ехать со скоростью 30 и 50 километров в час — и обязательно увидишь и место перехода, и пешеходов. Ответственность всегда на водителе. А в России теперь перед переходом поставят 16 знаков: штук восемь знаков перехода, "Снизить скорость до 40", "Снизить скорость до 20", "Скоро препятствие на дороге", "Дети, 150 метров" — самый бессмысленный знак: что это значит? Будь внимателен следующие 150 метров, а потом топи педаль газа?!

Наша логика: мы поставили знаки — и если вы погибли, вы сами виноваты. Плевать, что вы, на самом деле, погибли от разрешенной скорости в 80 км/ч и штрафа за её превышение в 250 рублей.

— Заборы — это симптом неправильно спроектированной среды. Так же, как и, например, наркомания — это симптом общественной проблемы. Я не верю в менталитет, в гены, в особый путь. Дайте мне полгода и доступ к контентной политике Первого канала — и вы не узнаете российское общество. Только сформированные институты могут изменить общество. У нас есть привычка думать, и небезосновательная, что ситуация в стране сильно зависит от того, кто является президентом. А на самом деле единственно правильный ответ на вопрос «Кто, если не Путин?» - «Самое главное, чтобы неважно было, кто «Путин»». Должен быть институт. От того, что меняется канцлер Германии, не изменяется социальная политика Германии. И Конституция не переписывается.

Вот, у нас есть публичные слушания, но нет института публичных слушаний. Это всегда цирк какой-то, постановка. Люди не знают, что на публичных слушаниях можно что-то менять. И у тех, кто пытается "нарезать" лес под строительство дороги, например, всегда есть ловкая лазейка: "Ну вот, вы же не пришли на слушания". Правда, эти люди почему-то забывают, что у депутатов и мэра есть право не обращать внимания на результаты этих слушаний. А, ну да, и уже много лет у людей нет права выбирать мэра.

— Пять лет назад, когда я только начинал вести блог, я был другим. Во мне было много предубеждений, я клеил ярлыки на людей, я говорил многое из того, чего не сказал бы сейчас. Мне иногда стыдно читать то, что я писал много лет назад. Так, пытаясь осознать и решить проблемы города, я вышел к новым умозаключениям, о которых мы сейчас говорим. Когда ты начинаешь исследовать городские проблемы, если ты умеешь выстраивать причинно-следственные связи, ты придёшь к тому пониманию необходимости устройства общества, которое называют прогрессивным.

Разумеется, любая деятельность, которая может расширить кругозор людей, позитивно влияет на общество. И даже блоги урбанистов, которые, не смотря на то, что происходит в России и Украине, продолжают рассказывать, как развивать наши города. Если показывать примеры благоустройства городов из стран с развитой демократией, это просто поощряет любопытство у граждан, как добиться того же самого. А там и неудобные вопросы сами придут на ум.

Видишь, у нас же нет базового представления о праве выбора — начиная с детства. Соответственно, о какой солидарности, равноправии, демократии можно говорить? Урбанистические проблемы городов — это проблемы принимаемого обществом неравенства.

Я приехал из Европы в Россию и 14 февраля — в день влюблённых — пошёл с девушкой в ресторан. Я огляделся и вдруг понял, что немного отвык от такой картины — за столами сидели только гетеросексуальные пары. Поймал себя на мысли, что мне было бы гораздо комфортнее, если бы в том же зале сидели за одним столом и люди одного пола тоже. Почему люди, любящие друг друга, но принадлежащие одному полу, всё ещё вынуждены скрываться? Я не понимаю природу этого страха россиян перед любыми негетеросексуальными видами отношений. Вот эта неспособность или нежелание принимать выбор другого человека, услышать и осознать чужую точку зрения — это и мешает развитию российского общества в целом.

Пока в обществе запрещены геи — у нас будут стрёмные улицы. Одно не проистекает из другого, но имеет общий корень — культура принятия того, что в обществе существует огромное множество людей с самыми разными мнениями и потребностями. Когда мы ответим на вопрос, как сделать так, чтобы россияне приняли, что каждый имеет право на уникальность, что каждый имеет право выбирать: с кем ему спать, на чём ездить, в какой цвет красить волосы — вот тогда и российские города начнут интенсивно меняться в сторону среды равных возможностей и доступности общественных благ.

Если тебе удастся убедить россиян, что, например, геи имеют право на жизнь — возможно, тогда исчезнут и "урбанисты", в российском понимании этого слова. Появится в целом культура уважения и принятия. Горожанин будет говорить: "Слушайте, у меня есть машина, которую я паркую во дворе — но вот у соседа детям негде играть, и мне некомфортно от того, что моя машина занимает место, на котором можно оборудовать детскую площадку". Вот когда появятся такие настроения во дворе, они обязательно вырастут в существенные изменения на уровне страны.

— Это как с ****** [за этими точками скрывается слово, которое официальная российская пропаганда заменяет словом "спецоперация"]. Если люди, которые её поддерживают, примут хотя бы один факт, который противоречит их святой убеждённости в правоте русской армии и Путина, разрушится вся их картина мира, а это очень тяжело принять.

Для тех людей, в чьи города приезжает Варламов, признать, что он прав относительно какой-то лужи или какого-то забора — означает признать, что всю свою жизнь они жили с этими проблемами и ничего не делали, чтобы от них избавиться. Это страшно для них. Это доставляет много некомфортных мыслей. Их комментарии — это попытка защитить свою психику от переживаний.

— Ты прав. И у меня к Варламову тоже есть некоторые вопросы. Я ведь начал свой блог, начитавшись его постов. Он, к сожалению, использует много обсценной лексики и до сих пор рождает неэтичные термины: "гетто-районы", "муравейники". Это ярлыки, которые наносят вред. Вообще, знаешь, какой урон журналисты наносят активистам в России, налепляя на них ярлыки? Люди выходят на митинг, чтобы защитить от вырубки парк возле дома — журналисты пишут: "Эко-активисты вышли на протест". Эко-активисты же вечно протестуют — значит, не стоит обращать на них внимание. Почему не пишут "горожане отстаивают свою территорию"?

— Я всегда не любил, когда меня называли блогером. Я — человек, который хотел сделать свой город развивающимся, который хотел изменить мир вокруг себя. Мой мир — это мой город. Я использовал все возможные ресурсы, чтобы этого достичь. Мой блог был способом разговаривать с горожанами о проблемах и желаниях. В какой-то момент мой блог стал медиа, но я всегда говорил, что я не обозреваю новости, а пишу, о чём душа болит. Но для многих зрителей этого "сериала" мой блог стал "окном в российскую хтонь", людям нравилось читать эти дикие истории из одного города. Возможно, у кого-то это порождало не желание что-то поменять вокруг себя, а стремление увидеть "новую серию". С другой стороны, я получил сотни писем от ребят, которых мой блог мотивировал сделать что-то в своём городе. Кто-то даже начал аналогичную деятельность, так же назвав свой паблик — "Урбанист", только изменив название города на своё.

— Ты знаешь, с самого начала были комментарии с воодушевлением: "Наконец-то кто-то начал об этом говорить!" А ещё я сам был автомобилистом — и это меня спасало от стандартных претензий: "Ты сначала машину купи, а потом говори про платные парковки и всё прочее". Большинство негативных комментариев, конечно, состоят из логических ошибок, переходов на личность и неподтверждаемых заявлений. Например, самый частый комментарий под постом про предложение сделать улицу безопасной для пешеходов или велосипедистов или реорганизовать движение — "Всё встанет в пробках!" Конечно же, никаких расчётов после такого заявления комментаторы не предоставляют.

— Я начал с ВКонтакте, в Instagram у меня самая большая аудитория, Facebook, Telegram, даже в Одноклассниках был. Вообще, наибольшая концентрация россиян — в Одноклассниках, но это очень странный мир, который невозможно понять логикой. Яндекс.Дзен. YouTube — меньшая из площадок, потому что на видеоконтент уходит много времени, а плотность контента очень низкая. для меня эффективнее рассказать через текст и иллюстрации.

Вообще, есть разница между тем, чтобы быть "другом" и "подписчиком". Вот, в Facebook написано: "У тебя 100 друзей — friends", а в Instagram: "100 followers". Это уже не про равноправное положение членов социальной сети, а про того, кто говорит, и тех, кто комментирует. Мне важнее быть площадкой, модератором, я задаю тему дискуссии и хочу, чтобы люди чувствовали, что могут развить её. Моя задача — я много раз это повторял — построить сильное городское сообщество, и я чувствовал ответственность за это.

— У меня были хорошие времена.

— То, что сейчас происходит, превратило меня из городского медиатора, из человека, который может объединить горожан, в представителя "либерастии", "пятой колонны"...

— Слушай, я всегда хотел, чтобы мой блог про урбанистику читали пацаны со двора, которые разбираются только в машинах. Я хотел рассказать таким же 19-летним парням, каким был сам в их возрасте, что в жизни есть другие смыслы, кроме как резать пружины и катать задние фонари в тонировку. И для них я старался говорить проще.

— Это большой открытый вопрос для меня. У меня много нереализованных проектов и предложений для Челябинска. Но всё это сейчас неважно на фоне того, что моя страна делает с Украиной. Я приостановил образовательную деятельность до конца войны. На данный момент урбанистика в России для меня умерла. Я считаю, что каждый пост сейчас должен рассказывать о том, что происходит в Украине и почему мы это немедленно должны остановить. Говорить о чём-то другом, значит отвлекать от главного. Когда летят ракеты в детские сады и больницы, о благоустройстве чего можно говорить?