— Меня это нисколько не смущает. Я живу в регионе, в этом смысле я такой же житель Новосибирской области, Сибири, как и все остальные. Я понимаю, как здесь живут люди — а это важно для журналиста. С другой стороны, сейчас я совершенно не ощущаю границ и чувствую, что могу писать для любого издания, которое заинтересовано в совместной работе, потому что сегодня, в 2019 году, это совершенно не сложно делать.

— Смотри, в силу того, что я работаю на "Тайге.инфо", получается, что я немного примазываюсь к славе этого издания и известна именно как журналист "Тайги". Плюс, наверное, у меня сложилась личная репутация — именно в тех темах, на которые я пишу. В частности, на "Медиазоне" и на "Русской службе BBC" выходят тексты про ВИЧ, а я пишу на эту тему довольно часто. То есть для федеральных медиа могут писать региональные журналисты, которые "упоролись" по какой-то своей теме: человек в ней сильно разобрался, поэтому немудрено, что ему заказали текст. В общем, это история о том, что, если ты очень хорошо разбираешься в какой-то теме, вообще неважно, где ты сидишь на стуле. Вот пример: Виктор Вилисов [самый модный в России театральный критик, автор книги "Нас всех тошнит: как театр стал современным, а мы этого не заметили" — прим. Местами] — сидел сначала в Благовещенске, поработал немножко в Новосибирске и, в итоге, как бы к нему не относились театральные институции разные, сейчас отлично работает в "Афише" — а просто в какой-то момент "упоролся" по театру. Это одна история.

Вторая история — это если в регионе что-то происходит, и ты "близко к делу" находишься, какие-то коллеги из федеральных медиа могут попросить тебя отписать тему быстро. Или качественно. Если у них вдруг нет своего журналиста на месте или они не могут отправить спецкора в ваш город. Эта история со мной тоже иногда случается, но я, к сожалению, сейчас "не в том ресурсе", потому что я, кроме журналиста, ещё и мать — например, на "Медузе" у меня не вышло какое-то количество текстов, просто потому что я в тот самый момент садилась в машину и ехала в садик за ребёнком. Но в таких случаях, конечно, всегда можно посоветовать им "кого-то из своих" — и вот уже другой региональный журналист пишет для федерального издания, потому что он большой молодец. И в садик ему ехать не надо.

— В моём случае обычно редактор мне пишет в мессенджер, что он хочет понять, что происходит - со ссылкой на какую-то новость, спрашивает, достойно ли это внимания. С рядом реакций я могу быть сама инициатором написания текст. Я могу придумать тему, кому-то её предложить, обсудить. Плюс моих тем в том, что они не очень горячие — какие-то отвратительные штуки происходят с нами со всеми постоянно: не взорвалось-упало-взлетело на воздух, а такой длительный ежедневный пиздец. Вот сейчас я должна "Тайге" материал уже третий месяц — это, конечно, очень плохо, так нельзя. Я успокаиваю себя только тем, что я молодая мать сейчас больше, чем журналист.

— Меня часто просят посоветовать кого-то. На Дальнем Востоке я сейчас мало кого знаю, но от Иркутска до Урала я найду, кого посоветовать. Во-первых, мы часто общаемся на каких-то конференциях, форумах и семинарах, а во-вторых, потому что я довольно много региональных медиа читаю — мне интересно, как близкие мне темы видятся глазами других региональных журналистов.

— Ни я, ни мои коллеги из "Тайги.инфо" не можем себе позволить писать неделями одну тему, не занимаясь больше ничем. Конечно, когда ты входишь в критическую фазы работы над текстом, ты можешь попросить, чтобы на пару дней тебя подстраховали — но надо понимать, что в этом случае твою обычную работу будет делать кто-то другой.

Я вообще писать люблю. Я хотела бы ещё лет 15, пока мой цветочек не завял, поработать в этом поле. Мне нравится, когда выходит мой текст. Я каждый раз прохожу эту "пытошную": от отбора материала и расшифровки, когда ты уже не можешь, до момента, когда текст собран и готов к публикации, от момента, когда ты думаешь, что тема никому неинтересна — до момента, когда материал опубликован и пошли первые реакции. Меня от всего этого дико прёт и хочу, чтобы и дальше пёрло.

— На мой взгляд, обе стратегии рабочие. Потому что, я, например, текст Олеси Герасименко буду читать из любого региона — потому что я её обожаю и люблю. Её взгляд очень ценен, несмотря на то, что живёт она в Москве, а пишет о регионах. Но, что совершенно точно важно — это рекомендации. Это имя издания, с которым журналист работает в регионе, и это связи с коллегами. Это решающее.

— Если с Востока начинать — в Ирсити есть достойные журналисты, в Томске - ТВ2, в Екатеринбурге — It's My City. Кстати, шкулёвские сайты — это тоже знак качества, несмотря на то, что они немного специфические. НГС я бы тоже посоветовала читать — если мы говорим о Новосибирске, потому что там много профессиональных журналистов. Вся сетка 7х7... Другое дело, как строится редакционная политика в издании — может ли журналист писать куда-то ещё без ущерба для себя, или ему нужно, например, искать псевдоним, чтобы не палиться, или уговаривать "принимающую сторону" в скобочках писать название своего регионального издания. Но мне кажется, что давать возможность журналисту работать с кем-то ещё — это нормально, просто потому что человек попробует себя в работе с другим редактором, да просто получит нормальный по федеральным меркам гонорар.

— Слушай, ну если выходит хороший текст, в котором нет откровенных ляпов фактологических, why not? Я, наоборот, рада, что создаётся какая-то конкуренция — когда ты чувствуешь, что на хвост тебе кто-то наступает, это повод расти. Ну вот близкий тебе пример: омский сайт Om1 попытался зайти в Новосибирск — это выглядело смешно и грустно одновременно и не похоже на конкуренцию. Но у Тайги тоже в последнее время меняется концепция: мы — федеральный сайт с акцентом на Сибирь. И это не мешает мне поехать в Великобританию, чтобы написать текст на какую-то тему, которая объединяет Новосибирск и Лондон.

— У меня было несколько таких опытов. Это был материал про добычу золота на Алтае, его продюсировала "Силамедиа", там собрались журналисты из разных регионов, спецпроект вышел в итоге на "Батеньке" — я там выступала и как автор, и как редактор. Был трансграничный материал от программы "Перспективы" — про девочек-мигранток в наших городах. И был материал по заключённых, который мы делали под руководством Сергея Колотовкина — от "Силамедиа", ТВ2 и нашими коллегами из пермской "Звезды". В принципе, это здорово, когда удается взглянуть на проблему шире, чем ты это мог бы сделать только в своём регионе. Потому что какие-то вещи могут быть очень похожи, а какие-то — устроены абсолютно иначе. Если мы хотим на что-то влиять, то мы должны показывать не только негатив, но и какой-то позитивный опыт решения вопросов у соседей, например. Другое дело, нужно, чтобы сверху стоял кто-то, кто умеет выстраивать отношения между участниками межредакционного процесса, потому что без него машинка не едет: тексты вовремя не сдаются, концепции нет.

— "Белый лист": очень люблю "Медиазону", очень люблю "Такие дела", мне очень нравится, как выглядит в последние два года "Русская служба BBC". Когда я задумывалась о переезде в Москву, в этот "круг мечты" попадал "Коммерсант" — для меня это медиа с классной репутацией, несмотря на все истории, которые с ним происходят.

А "чёрный лист" — в той точке, в которой я сейчас нахожусь, мне неприятно было бы работать с "Лайфом", "Комсомолкой", "Московским косомольцем", "Базой", сегодняшней "Лента.ру". Но при этом в целом я уважаю их аудиторию — это большое количество людей, которое их читает, и если они получают желаемое, то — слава богу. Опять же мы все меняемся — и издания сами над собой растут, и мы меняемся. "Тайге.инфо" в эти дни исполняется 16 лет — на старте это было довольно странное издание для нас сегодняшних, возможно, я бы не хотела работать в нём — тогда, 15-16 лет назад.

— Да. Представляешь? Была история про ребёнка, которого взяли в приёмную семью, а у него оказался ВИЧ — я провела некоторый чекинг: во ВКонтакте было огромное количество расшаривания материала на эту тему с сайта "Комсомольской правды"! Получается, что история, написанная для "Тайги.инфо", хорошо зашла аудитории "Комсомолки"! Это одна и та же Россия, описанная чуть-чуть иначе. Мои "болевые" темы аудитория "Комсомолки" читает и понимает.

— К нам часто приходят практиканты — студенты журфака НГУ, которым надо отрабатывать летнюю практику. И вот за то время, пока я в "Тайге" работаю, я достаточно повидала молодых людей, которые приходили прицельно ко мне, говорили: "Мы ваши тексты разбирали на лекциях и мы хотим писать про социалку". Слово, кстати, это вполне нормальное.

— Те люди, с которыми мне удалось поработать, попадают в номинанты "Редколлегии", например. Да, нам тяжело выбиться в финалисты и победить, но если этот список считать каким-то знаком качества — а другого-то у нас и нет — то я, в принципе, довольна. Конечно, работать с молодым журналистами — это не всегда легко, но это классно, потому что ты получаешь хорошую отдачу. Я не то, чтобы считала себя классным редактором, но вот я оказалась в такой должности — я сама люблю, когда у меня как автора с редактором есть здоровый обмен мнениями, чтобы можно было понять, как сделать текст лучше — и с ребятами, которые приходят ко мне, я пытаюсь себя вести так же: не переписывать текст за них, а долго-долго в гугл-доках оставлять комментарии. Я заранее предупреждаю, что в комментариях там может появиться что-то обидное — но это не потому что я тебя ненавижу, дорогой студент, а потому что конкретный пассаж вызывает сильные эмоции, и мы вместе сейчас попробуем с ним что-то сделать.

Ко мне приходят на практику люди, горящие журналистикой вообще и темой человека и того, как сложно ему даётся простое человеческое счастье. И вот — пока я в декрете — одна из моих практиканток сейчас работает в "Тайге", мне кажется, это здорово.

— Я не могу сказать, что я прожжёный циник и умею отстраиваться от историй, про которые я пишу. Даже, в общем, шучу, что нужна группа взаимопомощи для журналистов отдела "Общество". Наверное, журналисту, который пишет про наркоманию, социалку, медицину, насилие, чаще самому нужна помощь психолога. И бывает, когда ты поднимаешь болезненные темы, читатели тебя напрямую связывают с ними. Пишешь ты про женщин, вовлечённых в коммерческий секс, — тебе может прилететь за это. Пишешь про ВИЧ-инфекцию — "значит, у тебя тоже ВИЧ". Такое бывает, и ничего с этим сделать нельзя. Больше задевает, когда люди в реакциях на материал абсолютно отказываются принимать точку зрения или разделять чужую боль: "Всех сжечь!", "Сама виновата!" — такие комментарии фрустрируют, тебе кажется, что ты ничего не можешь изменить. Ты пишешь-пишешь, а никак общество со своих позиций не сдвигается. В таких случаях я себя одёргиваю, что в России надо жить подольше, чтобы увидеть какие-то социальные изменения. Я такие изменения видела на примере темы паллиативной помощи — ещё лет пять назад в Новосибирске её вообще не было, и отношение к ней было такое: зачем заниматься детьми, которые не выздоровят? А сейчас мы все коллективно с этой точки сдвинулись.

— Если мы говорим о профессиональных ремарках от моих коллег, которых я знаю, или людей, связанных с темой материала — я буду очень сильно париться, я довольно чутко отношусь к этому, чрезмерно переживаю по этому поводу. Что касается реакции читателей на тему — спасает, что я работаю не на НГС. Но над этим можно научиться смеяться. Например, сначала у тебя выходит текст про детский дом, а на следующей день — про аборты, и в комментариях начинается: "Бессовестная! Вчера про детей писала, а сегодня про проституток! Совести у неё нет!" Это бывает смешно.