— В 2020-м мы же все работаем на удалёнке — так что, скорее, все теперь работают как мы. Не могу сказать, что в этом плане есть какие-то проблемы. Но разница в часовых поясах, конечно, сказывается. Когда я только пришёл в "Верблюд" в июне этого года, приходилось вставать в 5 утра — было бы странно появляться на работе, когда в Иркутске уже вторая половина дня. Это было непросто, но я знал, на что иду. Сейчас в первой половине дня работу в редакции координирует замечательный редактор Екатерина Зырянова, она живёт в Иркутске и перешла к нам из "The Village - Байкал".

— "Дорогая редакция" и делает этот проект, это не секрет. "Верблюд" вообще придумал совладелец агентства Станислав Мудрый, примерно половину функционала издания выполняют сотрудники агентства. По сути, есть иркутская и московская части редакции. В Иркутске работают непосредственно корреспонденты, фотографы и новостники, которые добывают информацию на месте. В Москве всё это красиво упаковывают, занимаются дистрибуцией, развитием платформы.

— Понятно, что у каждого подобного проекта есть инвестор. В случае "Верблюда" это один сибирский бизнес, о котором мы не можем говорить по контракту.

— И как ты знаешь, Бердников теперь работает в Якутии... У нас есть политические новости — но они больше касаются общественной активности, потому что никакой политики в регионе не существует. Если иркутяне выходят на улицу поддержать Хабаровск — мы пишем про это. Если иркутяне протестуют против строительства здания слишком близко к ипподрому — мы отправляем туда корреспондента. Если мы находим какую-то странную госзакупку — мы о ней пишем. Так что говорить, что мы избегаем политики, было бы неправильно.

— Мы пробовали разные концепции, как и любое издание в начале своего пути. Сначала казалось, что в Иркутске не хватает жёсткого политического издания, а потом мы поняли, что такие новости просто никто не читает. У нас вышло, например, расследования об основных политических силах региона, а что ещё писать тут о политике, чтобы было ново и интересно — непонятно. Это чисто редакционное решение, не "спущенное сверху", если появится какая-то интересная тема, связанная с политикой, мы за нее возьмемся.

— Знаешь ведь, когда в регионе появляется новое издание, все начинают думать: "Хм, откуда же оно? Кто им деньги дал? На кого оно будет работать?" Недавно один иркутский журналист мне рассказал: когда "Верблюд" только появился, он не хотел работать с нами, потому что в городе ходили слухи, что мы — издание из Москвы — будем сливать какой-то компромат, делать грязь. Прошло полтора года, и мы с ним прекрасно сотрудничаем — он увидел, что мы не занимаемся такими вещами. Но мне понятны такие разговоры и наличие таких слухов, нормально, что новый проект изучают под лупой. Но, смотри, губернатор поменялся, мэр уже другой — а мы до сих пор не свернулись, до сих пор работаем, значит, зря нас подозревали.

— Это генеральный директор "Верблюда", он принимает на работу людей в редакцию в Иркутске.

— У нас есть KPI по посещаемости. В сентябре у нас было около 100 тысяч уников за месяц. Конечно, есть мета-цель: стать, прости за патетику, самым заметным изданием из Иркутской области. И заметным не в плане: "Ой, какие-то регионалы выпустили интересный текст", а чтобы люди по всей стране знали, что в Иркутске есть такое медиа, что можно зайти к нам на сайт и всё понять про Иркутскую область, даже если ты не живёшь в Прибайкалье. Очевидно, что нам еще многое нужно сделать. Мы ориентируемся на "Бумагу" — которая тоже начиналась как маленькое независимое городское издание, а сейчас это уже такое большое медиа — "большое" в смысле возможностей, тем, повестки. Или, например, мне очень нравится, как развивается It's My City в Екатеринбурге — интересно наблюдать, как Дмитрий Колезев его делает, как они постоянно придумывают новые форматы. Наша большая задача — выйти на их уровень.

— "Инде" — это супермедиа, которое навсегда в моём сердце. Но "Инде" пишет о том, как жить хорошо. Конечно, они затрагивают и проблемные темы, но это больше лайфстайл — Ксения Лукичёва говорила тебе про это в интервью. У нас нет цели соперничать с условным The Village — писать только о том, как хорошо жить и весело проводить время. Это тоже важно, но еще нам хочется отвечать на вопросы "Как вообще жить?", "Что происходит вокруг нас?", "Что с этим всем делать?"

— Да, это реальная история, когда произошла в 2019-м году в Ангарске, городе неподалеку от Иркутска. Там шаманы сожгли во время магического ритуала пять верблюдов ["ради укрепления России и её народов" — примечание Местами]. Название придумала сотрудница "Дорогой редакции" Ольга Любимова. Может быть, оно не всегда вызывает позитивные ассоциации, но мне нравится — выделяется среди других региональных СМИ. И вообще, верблюд — это такое животное, которое всегда идёт вперёд, что бы ни случилось, и мы только рады ассоциироваться с ним.

— Скоре, плюс. Очевидно же, что издание называется не в честь шаманского обряда. Это просто яркий заголовок, яркое название — у людей спустя полтора года уже не возникает ощущения, что чуваки просто хотели хайпануть. Зато оно запоминается.

— Очевидно, что у кого-то скепсис сохраняется и сейчас. Недавно я пытался связаться с одним коллегой в Иркутске — и он сразу же начал выяснять: кто вы такие, откуда? Но чем дольше проект находится на рынке, тем лучше к нему будет отношение, при условии, что он не занимается желтухой и чернухой. В ноябре нас наградил иркутский журнал "Собака", мы победили в номинации "Медиалидеры" вместе с "Людьми Байкала". Наши журналисты общаются с сотрудниками других изданий на равных. Так что всё нормально.

— В Татарстане медиарынок очень развит, есть сугубо региональные гиганты, у одного только "Бизнес Online" работают в штате несколько десятков человек. Конечно, медиарынок Иркутской области поменьше — но и сам Иркутск в два раза меньше Казани, понятно, что масштабы разные. Здесь есть классические большие региональные издания, которые на главной странице публикуют "Интервью с губернатором", "Губернатор открыл детскую площадку", "Завод произвёл 300 тонн битума", "Чем заняться в пятницу вечером". Это, если что, я говорю без снобизма — эти издания давно на рынке, у них сложилась своя читательская база, свой стиль, наверняка они зарабатывают — за это их можно только уважать. Есть несколько изданий поменьше. Есть замечательные "Люди Байкала". Плюс — есть ведь очень классная "Тайга.инфо", которая тоже освещает события в Иркутской области, причём делает это так, что я иногда завидую: почему мы не написали так, как они? Но в России же больше 80 регионов, не может быть везде одинаково большой медиарынок — такой же, как в Татарстане или Екатеринбурге. И если говорить в таких категориях — живой он в Иркутске или мёртвый, — то, конечно же, живой.

— Мы делаем современное городское издание. Ты заходишь на типичный региональный сайт — в любом регионе — и видишь вместо ленты новостей перечень пресс-релизов: "Начальника департамента задержали", "Мошенник украл пять тысяч рублей", "Двое мужчин подрались", "Губернатор открыл завод". Но нам хочется работать по-другому, доказывать, что есть другая аудитория, которая читает "Медузу" или The Village, но при этом живёт в Иркутске — и нужно разговаривать с этой аудиторией на понятном ей языке о темах, которые её интересуют.

— Да, конечно, она есть. У меня появились бы сомнения и я бы сдался, если бы видел, что мы не растём ни по уникам, ни по просмотрам — но мы растём, значит, мы востребованы. Я помню, когда я работал в "Инде" — он уже был раскрученным изданием — нам постоянно писали рестораторы, мол, мы открылись, приходите в гости, напишите о нас. Когда я пришёл в "Верблюд", этого почти не было, а сейчас на нас стали обращать больше внимания и читатели, и коллеги, и рекламодатели.

Если бы мы делали лайфстайл о том, где выпить матча латте и съесть в Иркутске тост с авокадо, это было бы не очень удачной бизнес-стратегией. Аудитория, которая может потреблять подобный продукт, в Иркутске, действительно, очень мала. Поэтому мы исключительно за счёт такого контента существовать не можем — 100%. Если бы мы писали только о том, как провести вечер пятницы и куда сходить позавтракать в субботу, мы бы не дожили до ноября 2020 года.

Потребители такого контента — это молодые люди из, условно назовём это так, креативных индустрий. Но многие из них уезжают из Иркутска, не переставая любить этот город и интересоваться им. Летом этого года уехали трое наших внештатников. У нас есть внештатный автор, который пишет об урбанистике, он дикий патриот Иркутска — надо ли говорить, что он живёт в Москве и работает в московском издании? Или вот пример: мы хотели сделать интервью с известной иркутской стримершей с twitch'а Юлей Koshkamoroshka. Пока договаривались с ней, она переехала в Москву. Интервью с ней мы, конечно, сделали — но тенденция налицо. Поэтому делать здесь издание только о том, как пить кофе и куда сходить вечером, это путь к провалу.

— У нас работа устроена как в любой другой редакции. Мы собираемся в zoom'е, обсуждаем локальные темы или то, как можно отработать на местной почве большую федеральную тему — вторую волну коронавируса, например. Я курирую все, что происходит в редакции, распределяю темы, ищу внештатников, придумываю какие-то спецпроекты, занимаюсь рекламными запросами, короче говоря, слежу примерно за всем. В октябре приезжал в Иркутск, проводил встречу с читателями. Но мы стараемся работать так, чтобы создавалось ощущение, что мы в одном ньюсруме — постоянно созваниваемся, обсуждаем что-то в чатах. И, повторюсь ещё раз: помимо нескольких человек в Иркутске, есть целая «Дорогая редакция», в которой работают больше 50 человек.

— Это абсолютно та же аудитория, которую ты увидел бы на подобном мероприятии в любом другом городе. Молодые люди, будущие журналисты, школьники и студенты, которым интересны медиа в целом. Мы все живём в едином информационном поле, что в Иркутске, что в Москве, и журфаки везде плюс-минус одинаковые. Кто-то спрашивал о видеопродуктах для городских медиа. Кто-то интересовался, как московские медиа устроены. А кому-то интересно было, можно ли просто написать нам. Кстати, да, конечно, можно.

До "Верблюда" Иркутск был для меня tabula rasa. Когда я начал работать здесь, меня немного удивило, что люди здесь обсуждают ровно то же самое, что в Казани или Москве: например, те же велодорожки, заборы, парки и скверы. Раньше я думал, что в городе за тысячи километров от тех мест, где я жил, будут говорить о чём-то другом - но нет, повестка та же самая. Страна у нас большая, но мы думаем и говорим об одних вещах и на одном языке.

— Да. Сейчас к нам выйдет второй новостник — мы нашли её этим летом, она ведёт местный научный журнал. Когда ты начинаешь работать с новым автором, тем более, начинающим, у тебя нет завышенных ожиданий — но я получил от неё очень качественный, круто структурированный текст. Люди, которые интересуются медиа и хотят работать в них, везде есть. Это же идёт из души — тебя же никто не заставит подписаться на 20 телеграм-каналов о журналистике, следить, как условная «Медуза» пишет пуш-уведомления, считать, сколько знаков в теме письма в рассылке Максима Ильяхова. Ты всё это делаешь сам, и это не зависит от города, где ты живёшь.

— Потому что все эти издания существуют не первый год и у них чуть больше ресурсов, в том числе, человеческих. Но, я думаю, скоро мы к этому придём. Это одна из точек роста для нас.

— Не очень доволен пока. Авторская активность не очень высока, люди пишут — но меньше, чем нам хотелось бы. Сумасшедшие не обращаются, но было несколько текстов, которые нас не устроили по качеству — не хочется публиковать совсем уж сырые материалы. Кого мы приглашаем? Это люди, которые ведут какую-то общественную работу и могут о ней рассказывать, люди, которые публиковались в соцсетях, но поняли, что им нужна более широкая площадка. Но у нас есть идеи, как переформатировать этот раздел. С ним всё будет нормально - нужно только немного времени.

— Расскажу о наших уже вышедших проектах. Во-первых, наш свежайший гид по Иркутску и Байкалу — когда я приезжал в город, мне такого не хватало. Во-вторых, монолог иркутянки, которая спустя несколько лет хронических болей и ошибочных диагнозов узнает, что у нее рак. Наконец, если вы не знали, Иркутская область — на втором месте по количеству электромобилей. Мы попытались разобраться, почему их тут так любят.